время бежит и очень быстро. в толпе людей, когда то видная и заметная, сольюсь с ними и вперёд в свой путь. но во мне есть то, что невозможно забыть и подмечать что-то похожее в других. только всего и сразу не бывает.
задорный смех, привычка подпевать под песни. холодное тело, что приходиться греть и самые лучшие коллекции. то же ночное светило, потому что и я - луна. или из-за моей улыбки лучезарной, солнцем вечно останусь я. мои пальцы что умеют звать мурашек, проводящие по шеям и плечам. дальше по списку: готовка, скрипка и искусство. целеустремлённость, внутренняя твердость и мягкость кожи, счастье, милость - жизнь в одном. и ямочки с той же лучезарной улыбкой.
двух абсолютно похожих людей никогда не бывает, как и скелетов в их шкафу.
а скелеты в шкафу есть у всех, даже у того симпатичного парня. у той девочки сидящей напротив, или в потухшем экране - в отражении. я сделала то, сделала это, не от желания мести или скуки. во мне боли было размером со вселенной и крик мой был слышен даже австралийской зверюге. а мне причиняли боль просто так, от скуки или беспричинной мести.
но признаться честно, есть во мне, одна очень странная стихия. не раскачивай ее, ведь стоит так сделать, как немое цунами вновь ударит. сначала отходя от суши, набирая силы все больше и больше: успей успокоить. а не успев вовремя, цунами нагрянет, затуманивая разум и все что вокруг, вопреки воли вольется с ударной волной.
лунамари в объятиях немого цунами.
отданные части сердца друг другу всегда будет колоть от тоски по родному месту. оно будет вечно ныть, рыдать и падать, до какого то момента. у меня месяцев пять, у других незнаю сколько.
разрастется сердце вновь, с рваными швами неаккуратными. только я умею шить, разрастется у меня все прекрасно. сошью я своё австрийскими нитками, венгерской иглой. я снова стану той, чьё сердце порвать невозможно. только на этот раз все серьезно.
наклею на себя пометку «rare: fragile», потому что так оно и есть. мое сердце спокойно, рассудок на месте, а я там где должна быть. за пять тысяч километров, под тирольскими горами. где их под крана чистейшая вода альпов, где воздух стерильнее, где люди открытые.
двух абсолютно похожих людей никогда не бывает, как и скелетов в их шкафу. и это хорошо, ведь впредь мне близкий человек не солжет и раза.
задорный смех, привычка подпевать под песни. холодное тело, что приходиться греть и самые лучшие коллекции. то же ночное светило, потому что и я - луна. или из-за моей улыбки лучезарной, солнцем вечно останусь я. мои пальцы что умеют звать мурашек, проводящие по шеям и плечам. дальше по списку: готовка, скрипка и искусство. целеустремлённость, внутренняя твердость и мягкость кожи, счастье, милость - жизнь в одном. и ямочки с той же лучезарной улыбкой.
двух абсолютно похожих людей никогда не бывает, как и скелетов в их шкафу.
а скелеты в шкафу есть у всех, даже у того симпатичного парня. у той девочки сидящей напротив, или в потухшем экране - в отражении. я сделала то, сделала это, не от желания мести или скуки. во мне боли было размером со вселенной и крик мой был слышен даже австралийской зверюге. а мне причиняли боль просто так, от скуки или беспричинной мести.
но признаться честно, есть во мне, одна очень странная стихия. не раскачивай ее, ведь стоит так сделать, как немое цунами вновь ударит. сначала отходя от суши, набирая силы все больше и больше: успей успокоить. а не успев вовремя, цунами нагрянет, затуманивая разум и все что вокруг, вопреки воли вольется с ударной волной.
лунамари в объятиях немого цунами.
отданные части сердца друг другу всегда будет колоть от тоски по родному месту. оно будет вечно ныть, рыдать и падать, до какого то момента. у меня месяцев пять, у других незнаю сколько.
разрастется сердце вновь, с рваными швами неаккуратными. только я умею шить, разрастется у меня все прекрасно. сошью я своё австрийскими нитками, венгерской иглой. я снова стану той, чьё сердце порвать невозможно. только на этот раз все серьезно.
наклею на себя пометку «rare: fragile», потому что так оно и есть. мое сердце спокойно, рассудок на месте, а я там где должна быть. за пять тысяч километров, под тирольскими горами. где их под крана чистейшая вода альпов, где воздух стерильнее, где люди открытые.
двух абсолютно похожих людей никогда не бывает, как и скелетов в их шкафу. и это хорошо, ведь впредь мне близкий человек не солжет и раза.
0
